Журнал Nature собрал аргументы за искусственное происхождение COVID-19 и против этой теории.
Самая распространённая теория, которой придерживается большинство исследователей, гласит: SARS‑CoV‑2, вероятно, имеет естественное происхождение и передался людям от летучих мышей или других животных. Но версия о лабораторной утечке вируса тоже всё ещё не исключена. И в последнее время она стала предметом жарких споров.
Разбираемся, что к чему в этой запутанной истории.
Доказательств, что вирус создан искусственно, нет. Тогда откуда споры?
Проблема в том, что убедительных доказательств естественного происхождения SARS‑CoV‑2 тоже нет. Только косвенные.
Исследователям известно, что большинство новых инфекционных заболеваний начинаются с естественного распространения вирусов. Так было с ВИЧ, эпидемиями гриппа, вспышками лихорадки Эбола и другими коронавирусами — например, возбудителями атипичной пневмонии (SARS) в 2002 году и ближневосточного респираторного синдрома (МERS) в 2012‑м. Есть некоторые данные, позволяющие предположить подобный ход событий и в случае с SARS‑CoV‑2.
Так, распространёнными переносчиками коронавирусов являются летучие мыши. Исследуя их, учёные выяснили, что геном SARS‑CoV‑2 на 96% совпадает с геномом RATG13 — коронавируса, который обнаружили в 2013 году у подковоносой летучей мыши в южной китайской провинции Юньнань. Но 96% сходства ещё не 100%. Возможно, более близкий родственник SARS‑CoV‑2, тот, что и передался людям от летучих мышей или других животных, по‑прежнему остаётся неизвестным.
Ещё одно косвенное подтверждение естественности COVID‑19 — тот факт, что лабораторные утечки вирусов, хоть они и случались раньше, никогда не вызывали эпидемий. Показательный инцидент произошёл в 2004 году. Два сотрудника вирусологической лаборатории в Пекине, изучавшей SARS, независимо друг от друга были инфицированы вирусом атипичной пневмонии. Они успели заразить ещё семь человек , но затем вспышку удалось остановить.
А каковы аргументы в пользу лабораторной утечки?
Чисто теоретически она вполне возможна. Например, исследователи могли выделить SARS‑CoV‑2 у какого‑нибудь животного и сохранить его в лаборатории для изучения. Другой вариант: SARS‑CoV‑2 мог быть создан искусственно, в ходе работы над геномами известных коронавирусов. Оба эти сценария предполагают, что сотрудники лаборатории случайно или намеренно заразили какого‑то человека полученным патогеном. Затем инфицированный вышел на городские улицы и начал распространять заболевание среди других людей.
Убедительных доказательств, что события развивались именно так, на сегодня нет. Но вышеописанные варианты нельзя назвать невероятными.
Кроме того, подозрительно, что за полтора года пандемии так и не удалось обнаружить животное, которое могло бы быть носителем непосредственного предшественника SARS‑CoV‑2 и заразить этим вирусом человека.
Ещё одно странное совпадение — сам Уханьский институт вирусологии. Это ведущая мировая лаборатория по изучению коронавирусов. Удивляет, что она расположена настолько близко к рынку, откуда COVID‑19 начал своё мировое турне.
Некоторые сторонники версии о лабораторной утечке утверждают, что у вируса есть необычные особенности и участки в геноме, которые могли бы появиться лишь в том случае, если бы SARS‑CoV‑2 был разработан искусственно. Другие напоминают, как невероятно быстро этот патоген распространяется среди людей, будто его специально создавали для этих целей.
Ещё один аргумент: теоретически SARS‑CoV‑2 мог быть выделен среди коронавирусов, которые исследователи из Уханьского института вирусологии обнаружили в заброшенной шахте. Летучих мышей из этой шахты китайские учёные изучали с 2012 по 2015 год. Но информации по результатам этих научных работ мало. Не исключено, что уханьские вирусологи могли что‑то утаить.
Вот что об этих аргументах говорят исследователи инфекционных заболеваний и биологи‑эволюционисты.
А действительно ли тот факт, что животное‑переносчик не найдено, должен вызывать подозрения?
На самом деле нет. Чтобы выяснить причины вспышки того или иного заболевания, часто нужны годы. А в некоторых случаях обнаружить «виновников» вообще не удаётся.
Например, у учёных ушло 14 лет на то, чтобы установить причину эпидемии атипичной пневмонии. Лишь спустя этот срок удалось убедительно доказать, что источником были летучие мыши, а человеку патоген передали, скорее всего, циветты — хищные зверьки, похожие на ласку. А вот откуда взялся вирус Эбола, не ясно до сих пор: выделить его полную версию у какого‑то конкретного животного исследователи пока не смогли.
Поиски источника инфекции осложняются ещё и тем, что вспышки в мире фауны часто носят спорадический характер. То есть возникают и прекращаются случайным образом. Это значит, что учёным нужно найти животное‑переносчика до того, как оно умрёт или избавится от вируса, — что само по себе непросто. Но даже если это получается, а взятые у зверька анализы дают положительный результат на инфекцию, то вирус, который удаётся выделить из слюны, фекалий или крови подопытного, нередко быстро разлагается. А значит, полностью расшифровать его геном, чтобы сверить с геномом поражающего людей патогена, не всегда возможно.
Впрочем, с начала пандемии COVID‑19 учёным удалось добиться некоторого прогресса. Так, отчёт , опубликованный на сервере препринтов bioRxiv 27 мая, сообщает о вирусе RmYN02. Это коронавирус, обнаруженный у летучих мышей из Южного Китая. И он, кажется, гораздо ближе к SARS‑CoV‑2, чем RATG13.
Что касается поиска промежуточного хозяина патогена, то китайские исследователи протестировали более 80 тысяч диких и домашних животных, подходящих на эту роль. Ни одна из проверок не дала положительный результат на SARS‑CoV‑2. Однако 80 тысяч — это лишь незначительная часть фауны Китая. Так что необходимо более масштабное тестирование.
А совпадение ли, что рынок в Ухани, откуда началась пандемия, расположен рядом с институтом вирусологии?
Тут важно не перепутать причину и следствие.
Винсент Мюнстер, вирусолог из лаборатории Роки‑Маунтин (США), поясняет: обычно исследовательские центры специализируются на тех микроорганизмах, которые их окружают. Уханьский институт вирусологии изучает коронавирусы лишь потому, что их полно в Ухани и вообще в Китае.
Мюнстер перечисляет и другие лаборатории, работающие с эндемическими Эндемический — локальный, характерный для определённой местности.патогенами. Так, грипп изучают в Азии. Геморрагическую лихорадку — в Африке. Лихорадку денге — в Латинской Америке.
Винсент Мюнстер Вирусолог.
В 9 случаях из 10, когда где‑то происходит вспышка вирусного заболевания, рядом обязательно обнаружится лаборатория, работающая именно с этим типом патогенов.
Другие исследователи отмечают, что вспышка COVID‑19 в Ухани не удивительна. Это город с населением в 11 миллионов человек, расположенный в провинции, которая буквально кишит различными коронавирусами. В Ухани есть аэропорт, многочисленные вокзалы и рынки, на которых продаются в том числе тушки животных, доставленные со всего региона. Это означает, что SARS‑CoV‑2 запросто мог проникнуть в мегаполис и быстро в нём распространиться.
Есть ли у коронавируса особенности, которые говорят об искусственном происхождении?
Следы биоинженерии в геноме SARS‑CoV‑2 искали как минимум несколько лабораторий. Одной из первых была исследовательская группа, возглавляемая Кристианом Андерсеном, вирусологом Scripps Research в Ла‑Хойя (Калифорния, США).
Вердикт учёных: «Искусственное происхождение коронавируса не вероятно».
Исследователям не удалось обнаружить даже намёка на генетические манипуляции в вирусном геноме. Это значит, что SARS‑CoV‑2, скорее всего, возник самостоятельно, в результате естественной эволюции.
А что насчёт того, что коронавирус слишком быстро распространяется среди людей?
Тот факт, что SARS‑CoV‑2 очень заразен, вовсе не означает, что кто‑то изначально запрограммировал вирус на такое поведение.
Кстати, люди далеко не единственные жертвы COVID‑19. Коронавирус поражает и других млекопитающих, например норок.
Джоэл Вертхайм Молекулярный эпидемиолог из Калифорнийского университета в Сан-Диего.
SARS‑CoV‑2 очевидно нельзя назвать адаптированным специально под человека патогеном.
Мог ли коронавирус попасть к людям из заброшенной шахты?
В период с 2012 по 2015 год исследователи из Уханьского института вирусологии взяли сотни образцов биоматериалов у летучих мышей, населявших заброшенную шахту в окрестностях города. Это произошло после того, как несколько шахтёров, работавших поблизости, заразились неизвестной ОРВИ. Как позже выяснилось, речь, вероятнее всего, шла не о COVID‑19.
В анализах обнаружилось около 300 коронавирусов. Но только некоторые удалось расшифровать — полностью или частично. При этом ни один из них, по словам китайских учёных, не был похож на SARS‑CoV‑2.
Доступа к образцам, хранящимся в Уханьском институте вирусологии, у международного сообщества нет. Однако экспертов не удивляет тот факт, что из 300 видов были расшифрованы лишь несколько. Дело в том, что извлечь неповреждённые коронавирусы из биоматериала летучих мышей чрезвычайно сложно. Уровни патогенов у животных, как правило, низкие. И как мы уже сказали, вирусы, содержащиеся в слюне, фекалиях и каплях крови, быстро разлагаются.
Кроме того, чтобы изучить какую‑нибудь инфекцию, её надо поддерживать в активном состоянии. То есть непрерывно обеспечивать для неё подходящие клетки живых существ, чтобы она могла размножаться. А это большая проблема.
Резюме: чтобы выделить SARS‑CoV‑2 из образцов, взятых у летучих мышей в заброшенной шахте, китайским вирусологам пришлось бы преодолевать серьёзные технические проблемы. И несколько лет хранить полученную информацию в строжайшем секрете. А затем ещё полтора года с начала пандемии водить за нос учёных из ВОЗ. Доказательств такого сложного хода событий нет, но теоретически исключить его нельзя.
Так что будет дальше? Когда выяснится правда?
Совершенно непонятно.
26 мая президент США Джо Байден поручил разведывательным службам США объединить усилия и найти источник SARS‑CoV‑2, каким бы он ни был. На всё про всё дали 90 дней, и срок истекает примерно в конце августа.
Возможно, это расследование прольёт свет на обнародованные The Wall Street Journal данные о том, что как минимум три сотрудника Уханьского института вирусологии болели COVID‑19 ещё в ноябре 2019 года. То есть до того, как Китай официально объявил о первых случаях болезни.
Впрочем, в КНР эту информацию опровергают. Утверждается, что исследователи действительно чем‑то болели. Однако взятые у них анализы не подтвердили диагноз COVID‑19.
Но насколько это правда, сказать нельзя. Доступа к медицинским картам заболевших, как и к другим материалам, хранящимся в Ухани, у мирового сообщества нет, и Китай не спешит его предоставлять. Вместо этого китайские чиновники рекомендуют
«начать расследование в американских лабораториях», намекая, что утечка SARS‑CoV‑2 могла состояться и в США.
Исходя из всего этого, эксперты предполагают, что путь к правде о коронавирусе SARS‑CoV‑2 будет долгим. Возможно, кусочки доказательств придётся собирать годами.
