Вирус гепатита С в хронической форме приводит к трансплантации печени или смерти больного. В 2013 году зарегистрирован первый препарат, излечивающий эту инфекцию практически в 100% случаев за 12 недель. У многих исследователей и инвесторов возник закономерный вопрос: прекращать ли работы в этом направлении? Окончательно ли решена проблема гепатита С? Краткий ответ: нет. А почему — читайте в этой статье.
«Ласковый убийца»
Вирусом гепатита С (hepatitis C virus, HCV) в хронической форме заражены, по разным оценкам, 130–150 миллионов человек по всему миру. Около 700 000 больных ежегодно умирает от болезней, связанных с этим вирусом [1]. Гепатит С атакует клетки печени. Острая фаза заболевания проходит обычно за полгода, и за это время часть носителей вируса избавляется от инфекции своими силами без лечения. Однако у большинства болезнь надолго остается бессимптомной, протекает в «затаенной» хронической форме и выявляется уже на поздних стадиях. Поэтому этот вирус назвали «ласковым убийцей». В настоящее время лишь каждый четвертый зараженный знает о своей инфекции [2].
По статистике, гепатит С — основная причина заболеваний печени в мире. У большинства пациентов с хронической формой заболевания развивается цирроз или гепатоцеллюлярная карцинома, которые влекут за собой в лучшем случае пересадку печени, в худшем — летальный исход [3].
HCV — это РНК-содержащий вирус из семейства Flaviviridae. К этому семейству относятся и другие угрожающие человеку вирусы: денге, вирусы лихорадки Западного Нила и желтой лихорадки. У вируса гепатита С выделяют семь основных генотипов, по-разному распространенных в регионах мира [4]. Первое место по распространенности занимает генотип 1 — на него приходится почти половина всех диагностированных случаев заражения. Он преобладает в Европе, Северной Америке и Австралии. Самый распространенный подтип этого генотипа — 1b: на него приходится до 22% всех случаев заражения в мире. Второй по встречаемости генотип 3 характерен для стран Азии: Индии, Пакистана, Бангладеша и других [5]. Третье место делят генотипы 2 и 4 (рис. 1) [6].
Как передается вирус гепатита С?
Вирус гепатита С передается через кровь. Исторически уязвимой группой были люди, употребляющие инъекционные наркотики и делящие общие шприцы и иглы [1], [7]. Именно поэтому есть вероятность за один укол заразиться сразу и вирусом гепатита С, и вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) [8], [9]. Некоторые «получают» вирус гепатита С при набивании татуировки — к сожалению, инструменты для этого не всегда отличаются стерильностью. Внимательно стоит относиться также и к салонам красоты и парикмахерским: на маникюрных ножницах, кусачках для ногтей, бритвах, машинках для стрижки волос могут оставаться невидимые глазу следы крови. Кроме того, существует вероятность заразиться и в медицинском учреждении, например, при недобросовестной стерилизации медицинского оборудования, при переливании крови или трансфузии ее компонентов. Медицинские работники — например, медсестры, анестезиологи или стоматологи — тоже не защищены: они могут случайно уколоться иглой инфицированного пациента. Заразить вирусом может и мать ребенка при родах. Наконец, «подхватить» вирус нетрудно и во время полового акта с носителем HCV при наличии прямого контакта с кровью носителя: например, при вагинальном сексе во время менструации или незащищенном анальном сексе. Вирус не передается через пищу, грудное молоко и обычные прикосновения [1].
Подверженность хронической инфекции гепатита С зависит от многих факторов. Чаще всего пациентами оказываются мужчины пожилого возраста. Этническая принадлежность тоже может сыграть роль — в США чернокожих носителей вируса гораздо больше, чем белых, хотя точность корреляции заболеваемости с расой еще стоит уточнить [10], [11]. Внешние факторы также могут способствовать прогрессированию болезни. В частности, хроническое употребление алкоголя усугубляет повреждения печени и приводит к более быстрому развитию цирроза и гепатоцеллюлярной карциномы у инфицированных. Кроме того, заражению HCV часто сопутствует инфицирование ВИЧ или вирусом гепатита В (HBV), поскольку эти вирусы также передаются через кровь.
Центры по контролю и профилактике заболеваний США (The centers for disease control and prevention, CDC) сейчас рекомендуют пройти проверку (скрининг) на гепатит С всем беби-бумерам — людям, родившимся с 1945 по 1965 годы. Вирус гепатита С мог не проявлять себя десятки лет, и инфицированные, возможно, все еще не знают о нем. А вероятность заражения у них в пять раз выше, чем у других возрастных групп [12].
Вылечить HCV: история и современность
Гепатит С, по-видимому, станет первой хронической вирусной инфекцией, которую удалось победить без вакцины. Этому предшествовали долгие годы исследований. В 1989 году Майкл Хаутон (Michael Houghton) и его коллеги секвенировали геном одного из штаммов вируса гепатита С [13], [14]. После этого события внимание исследователей было сосредоточено на диагностике HCV, определении его генотипов и количества вируса в крови [11]. Разумеется, было множество попыток создать и препарат, который исцеляет от болезни, но это оказалось возможным только спустя десятилетия исследований (рис. 2).
Цель большинства фармацевтических разработок — прервать «размножение» вируса (репликацию) в организме человека. Если говорить в медицинских терминах, результатом лечения должен стать устойчивый вирусологический ответ, то есть когда вирус не обнаруживается в крови через какое-то время после окончания курса терапии.
Долгое время стандартом лечения считался пегинтерферон-α (выпускают, к примеру, Roche, Three Rivers Pharma и Merck) вместе с рибавирином (Merck). Оба препарата оказывают противовирусный эффект, но они не нацелены специфически на вирус гепатита С. Эффективность такой комбинации оставляет желать лучшего — излечивается менее половины пациентов, а побочных эффектов не сосчитать. Например, от пегинтерферона-α-2а возникают постоянные усталость и слабость, гриппоподобные симптомы, проблемы с пищеварением и со сном. Менее распространенные побочные эффекты такого препарата — сильная аллергическая реакция, появление аутоиммунных заболеваний и ухудшение зрения. Могут появиться серьезные нарушения работы сердечно-сосудистой (вплоть до инсульта!) и пищеварительной систем, щитовидной железы, легких и печени (вплоть до печеночной недостаточности и летального исхода). Пегинтерферон-α-2а один или в комбинации с рибавирином обладает тератогенным действием и даже может вызвать смерть плода. Таким образом, пациент с HCV, получающий такой стандарт лечения, мог умереть от лечебной терапии, а не от гепатита С.
Было очевидно, что необходимо более эффективное и безопасное лечение, нацеленное непосредственно на сам вирус. Настоящий прорыв произошел в последние несколько лет, и имя ему — противовирусные препараты прямого действия (DAAs) [15]. Они воздействуют напрямую на белки вируса, специфически блокируя их функциональность и прерывая цикл репликации вируса (рис. 3, видео). Их используют в комбинации с рибавирином и/или друг с другом. От приема интерферона-α в этом случае зачастую можно отказаться, заодно избавившись от всех связанных с ним побочных эффектов. Главное — устойчивый вирусологический ответ достигается в более 90% случаев, то есть эти препараты действительно излечивают. Кроме того, их переносимость гораздо лучше, а срок терапии короче [3], [16].
Одно из самых известных новых лекарств — софосбувир, или, по торговому названию, Sovaldi от Gilead Sciences, Inc. Фармкопания приобрела это лекарство в 2011 году, купив небольшую компанию-разработчика Pharmasset Inc. за $11,2 млрд [20], [21]. Sovaldi — это нуклеозидный ингибитор вирусного белка NS5B (критически важной вирусной РНК-полимеразы). Препарат для лечения гепатита С одобрило Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) в декабре 2013 года [22]. Он стал первым в своем классе (first-in-class) — то есть механизм его действия был уникальным на момент одобрения лекарства. Софосбувир можно использовать при генотипах вируса 1–4, и он безопасен в сочетании со многими другими анти-HCV препаратами. Многие считают, что в комбинации с рибавирином или другим DAA его применение можно считать практически универсальной противовирусной терапией HCV [23]. Однако стоимость препарата остается высокой. Одна таблетка Sovaldi в 400 мг стоит в США $1000. Следовательно, 12-недельный курс стоит $84 тыс. — и это без учета стоимости обязательных сопутствующих лекарств [24].
Продажи препаратов Sovaldi, Harvoni и Epclusa (последние два препарата — комбинации с Sovaldi) принесли Gilead Sciences в дебютном полном 2014 году более $10 млрд, а в 2015 году — около $20 млрд. В 2015 году доля Gilead Sciences в продажах препаратов против гепатита С составляла более 90% [25]. По объему продаж Sovaldi на запуске стал самым успешным за всю историю фармотрасли (рис. 4) [26]. Препарат одобрен в более 50 странах мира, им воспользовались уже более 1 млн пациентов [27]. В дальнейшем по мере излечения пациентов, усиления конкуренции и снижения цен прогнозируется сокращение объемов продаж — уже в 2016 году многие аналитики исходят из понижения более чем на 20%.
Другие терапии на основе препаратов DAAs включают комбинацию софосбувира с ледипасвиром (Harvoni от Gilead Sciences), симепревир (Olysio от Janssen) и даклатасвир (Daklinza от Bristol-Myers Squib), рекомендованные к применению в странах Европы [3]. Недавно FDA одобрило Epclusa — комбинацию софосбувира с велпатасвиром, эффективную для всех шести основных генотипов HCV, чья цена к тому же ниже, чем у более старых препаратов [28]. Все последние рекомендации по терапии можно посмотреть здесь. Например, даклатасвир нужно использовать вместе с софосбувиром или в комбинации и с рибовирином, и с софосбувиром в зависимости от генотипа вируса и истории болезни пациента [29]. Лечение занимает 8–12 недель (в зависимости от стадии заболевания) [30].
Однако новые препараты нельзя назвать идеальными — многое в них разработчикам еще предстоит улучшить. Сроки терапии все еще длительны, вероятность излечения не всегда достигает 100% в зависимости от генотипа вируса, а за взаимодействием препаратов друг с другом приходится внимательно следить. О том, над чем предстоит еще работать, пойдет речь ниже.
Сейчас в этой нише фармацевтического бизнеса находится множество игроков: Gilead Sciences, Merck, AbbVie, Janssen, Vertex, Three Rivers Pharma, Bristol-Myers Squibb. Merck оценивала в 2014 году перспективный рынок лекарств от гепатита С в 20 миллиардов долларов. Тогда фармацевтическая компания пошла на беспрецедентную четырехкратную наценку по акциям и предложила $3,8 млрд за Idenix Pharmaceuticals Inc., разрабатывающую экспериментальный препарат от HCV. Эта сделка подчеркивает важность роли, которую одна из самых крупных фармкомпаний мира отводила занятию ниши на рынке лечения этого вируса [21]. Про новые разработки писала и «биомолекула» — например, про миравирсен (Santaris Pharma), приобретенный Roche в 2014 году с общим объемом выплат до $450 млн [31], [32].
Препараты, одобренные FDA в хронологическом порядке, можно посмотреть здесь. Из-за высокой себестоимости установленные производителями цены вызывают этический вопрос: как обеспечить лекарствами максимальное количество пациентов, несмотря на высокую стоимость лечения?
Можно ли сэкономить на лекарствах?
Слишком высокая стоимость терапии — одна из причин отказа от лечения. Наличие этого препятствия озвучивалось и до появления лекарств прямого действия [33]. Цены новых препаратов наводят на мысль, что лечиться от гепатита С до активного проявления заболевания гораздо дороже, чем не лечиться. Но в последнем случае раскошелиться придется уже на лечение осложнений — вплоть до терминальной стадии болезни печени — и на избавление от сопутствующих хронических инфекций. Обоснована ли стоимость препарата с экономической точки зрения? Каковы затраты на гепатит С без терапий на основе DAAs?
Прямые финансовые вложения на борьбу с гепатитом С огромны. Например, до появления на рынке DAAs в США, по оценкам, в год на одного пациента тратилось на операции по пересадке печени около $200 тыс., на осложнения, связанные с гепатоцеллюлярной карциномой, — около $34 тыс., с геморрагиями варикозных расширений вен около $26 тыс., с рефрактерным асцитом — $25 тыс., с печеночной энцефалопатией — $16 тыс.
Помимо этого, в стоимость борьбы с гепатитом С входят и непрямые расходы. Некоторые исследования вводят в эту категорию средства, которые человек не смог заработать из-за госпитализации, потери работы вследствие острой или хронической инфекции и преждевременной смерти. Такие косвенные финансовые потери даже выше, чем прямые. По некоторым оценкам, учитывающим раннюю смерть, такие затраты суммарно в масштабах страны могут достигать более $3 млрд в год [34]. Из-за этого необходимо сделать так, чтобы пациенты с HCV получали доступ к новым препаратам — это выгодно не только для пациентов, но и для страны в целом с экономической точки зрения. Важно отметить, что сейчас новейшая терапия предоставляется, в первую очередь, людям с гепатитом С на поздних стадиях заболевания, а для искоренения заболеваемости нужно расширить категорию людей, лечащихся DAAs [3], [16].
Исследователи рассчитывают и финансовые траты на широкие программы по скринингу — выявление HCV-положительных людей. Стоят ли вложенные деньги той пользы, которую принесет выявление больших случаев заражения? Как показывают исследования, например, по рекомендованному скринингу бэби-бумеров, — да, выявление бессимптомных случаев HCV может помочь государству сэкономить финансирование в будущем [34]. Так получается из-за того, что лечение гепатита С на поздних стадиях суммарно с трансплантациями поврежденных органов и всеми сопутствующими затратами обойдется дороже, чем вложения в раннюю диагностику болезни, не говоря уже и о ценности человеческого здоровья. Наконец, затраты идут и на предотвращение заражения, а в некоторых группах это сделать очень трудно — например, среди молодежи, использующей инъекционные наркотики [35].
Для любой новой терапии важно не только быть эффективной и легко переносимой, но и «экономически эффективной» (cost-effective), то есть ее цена должна быть оправдана теми преимуществами, которыми обладает новый препарат по сравнению со старыми [7]. Как показали исследования, DAAs в целом обладают этим качеством: лечение последствий неизлеченного гепатита С обходится дороже. Однако цена все же слишком высока, и поэтому во многих странах идет борьба за снижение их стоимости (о России скажем подробнее ниже).
Высокая стоимость лечения и сопутствующие затраты — проблема не только для конкретного человека. Такая оценка стоимости важна и для госфинансирования. Пациентов обеспечивают жизненно важными лекарствами в рамках специальных государственных программ, чей бюджет ограничен. При подсчете затрат и выгод от различных медицинских процедур и препаратов можно принять взвешенное решение по распределению денежных ресурсов на государственном уровне [36]. А понятие экономической эффективности врачи, в свою очередь, используют и на уровне индивидуальных решений по конкретных пациентам, опираясь на официальные руководства [37].
Государство и человек: как побороть гепатит С на национальном уровне?
Борьба с вирусными заболеваниями, как правило, реализуется на государственном, а иногда и на международном уровне, чтобы не допустить глобальную эпидемию. HCV не исключение. Но для принятия стратегических решений такого масштаба необходимы достоверные данные по смертности, заболеваемости и распространенности вируса, которые можно представить в форме характеристики, называемой глобальным бременем болезни. Эту характеристику по отношению к гепатиту С помогает определить специальная группа ВОЗ. Кроме прочего, для успешной борьбы с вирусом гепатита С нужно учитывать структуру системы здравоохранения каждой отдельно взятой страны и доступный бюджет [16], [36].
При разработке рекомендаций следует совершить несколько необходимых действий:
- Во-первых, четко определить параметры заболевания, характерные для страны, и принять во внимание индивидуальные особенности распространения вируса гепатита С.
- Во-вторых, провести скрининг болезни — к этому призывают Национальный институт здравоохранения и усовершенствования медицинского обслуживания (NICE, Великобритания), Агентство по исследованиям и контролю качества в здравоохранении (США) и Агентство общественного здравоохранения Канады. Теперь CDC и ВОЗ официально добавили эти меры к своим рекомендациям.
- В-третьих, учесть появление новых препаратов [38].
Еще одна стратегия — приоритизировать доступ к лечению группам с высоким риском передачи вируса для предупреждения распространения болезни. Такие рекомендации дает, например, European association of the study of the liver [3], [7]. Однако для оценки эффективности такого таргетного метода в отдельной стране необходимо предварительно провести ряд исследований, например, стратификацию тяжести болезни в разных группах, осведомленности об инфекции и т. д.
В помощи HCV-положительным пациентам большую роль играют благотворительные и пациентские организации. К примеру, американская Hepatitis C association занимается просветительской работой и запускает образовательные программы для пациентов и медицинских работников. В них они рассказывают как о медицинских вопросах (о гепатите С в целом), так и о практической стороне проблемы — например, о факторах риска и важности донорства органов (в случае HCV это печень). Кроме того, они предлагают эмоциональную поддержку людям, живущим с вирусом гепатита С.
Задачи британского Hepatitis C trust — улучшить тестирование, диагностику, доступ к лечению и поддержку для пациентов по всей стране. Во многом они уже преуспели: например, с их активным участием воплощаются в жизнь программы тестирования крови на вирусы в тюрьмах Англии и Шотландии (с правом отказа заключенных от них).
Clinton vs. Trump
В американской системе здравоохранения даже после введения Obamacare среднестатистический пожилой американец в год платит около $500 на оплату рецептурных лекарств. В плане Хиллари Клинтон — демократического кандидата в президенты 2016 года — обсуждалось снижение этих расходов. Клинтон регулярно делала заявления о необходимости контроля над ценами на рецептурные лекарства, после каждого из которых стоимость акций фармкомпаний резко падала. Неудивительно, что фармацевтическая индустрия очень внимательно наблюдала за ходом президентских выборов в США. Дональд Трамп относился к этой теме гораздо аккуратнее, избегая нападок на фармгигантов. Обещанные им налоговые послабления могли даже помочь этому сектору экономики, в частности, позволив ввести в США зарубежную прибыль компаний по пониженной ставке. Тем не менее, еще не успев вступить в должность, Трамп уже начал менять риторику на более жесткую, тем самым снова посеяв беспокойство в ряды производителей лекарств [39].
Что дальше?
Появление эффективных лекарств, излечивающих заболевание практически в 100% случаев, внесло сумятицу в планы исследователей. Многие исследовательские команды, которые долгое время работали над новыми препаратами против вируса гепатита С, теперь меняют сферу деятельности в связи с сокращением финансирования. Инвесторы остерегаются вкладывать средства в проекты, где критическая проблема уже решена.
Однако такие опасения пока преувеличены, поскольку остается еще много нерешенных практических задач (рис. 5).
Конечно, DAAs гораздо эффективнее и легче переносятся по сравнению со своими предшественниками. Несмотря на это, у них остается множество недостатков, и поэтому сейчас на разных стадиях исследований находятся множество лекарственных новинок. Для обеспечения конкуренции и потенциального снижения цены необходимо иметь еще один нуклеозидный ингибитор NS5B.
Идеальный препарат, который может конкурировать с Sovaldi, должен обладать следующими особенностями:
- пангенотипичность — быть эффективным в отношении любых генотипов вируса;
- краткий курс терапии — менее текущих 8–12 недель;
- формат монотерапии — препарат должен быть эффективен либо в качестве монотерапии, либо в комбинации с другим DAA; главное — без использования интерферона и рибавирина;
- максимальная специфичность — минимальное взаимодействие с другими препаратами и биологическими мишенями [4], [40].
Также действенным методом борьбы с вирусом может стать профилактическая вакцина. Она не только поможет сэкономить бюджет, но и обеспечит искоренение HCV как глобальной угрозы для человечества. Так почему же такой вакцины все еще нет? К сожалению, ее разработка сопряжена с множеством трудностей, и в первую очередь, это разнообразие вируса гепатита С, его высокая генетическая изменчивость и постоянное мутирование. Хотя выявлено всего 7 главных генотипов, число их подтипов доходит до 67 [41]. Кроме того, хотя HCV хорошо исследован, иммунологический ответ на него не до конца изучен [4]. Сейчас некоторые алгоритмы работы вакцин от вируса гепатита С находятся на ранних стадиях клинических испытаний. Вдобавок исследование эффекта DAAs на иммунную систему может натолкнуть на новые подходы к разработке защитных вакцин [42].
Еще одно перспективное направление для разработок — это новые методы скрининга вируса. Современные методы обнаружения вируса малоэффективны, и большинство HCV-позитивных не знают о своем заражении. Исследователи называют сразу несколько методов, которые могли бы значительно улучшить показатели выявляемости вируса. Например, это анализ сухих пятен крови на наличие, количество РНК HCV и его генотип. Другой тип — это разработка систем для самотестирования на присутствие инфекции, которые могли бы стать первым шагом в оказании медицинской помощи. Пригодились бы и тесты, проводимые на месте оказания медицинских услуг (point-of-care tests), то есть в кабинете врача, где пациенты сразу получают результат. Наконец, для многих стран пригодились бы системы, которые тестируют один образец на несколько вирусов, например, гепатита С, ВИЧ, сифилис и гепатит В. Это позволит брать меньший по объему образец, что экономило бы одноразовые приборы для забора крови, сокращало время тестов и снижало суммарную стоимость процедур для пациента [43].
Важны и фундаментальные знания, которые можно получить только из новых исследований. Например, неизвестно, почему у некоторых пациентов при клиренсе вируса (то есть избавлении от инфекции) фиброз регрессирует, а у других, напротив, болезнь стремительно развивается [42]. Остаются неясности в и эпидемиологии HCV. В завершение, детальное изучение одного вируса может помочь при борьбе с другими. В этом случае, может приоткрыться завеса над тем, как успешно справиться с вирусами Денге, лихорадки Западного Нила или вирусом Зика [13], [44], [45].
Российская ситуация
Официальная регистрация вируса гепатита С в России началась в 1994 году. Ежегодно проводят около 15–16 миллионов тестов на выявление этой инфекции. В 2013 году на 100 000 человек было зарегистрировано почти 39 новых случаев хронической инфекции — в три раза больше, чем в 1999 году (рис. 6). Людей с хроническим гепатитом C становится все больше: в 2013 году их было 336 на 100 000 населения, и чаще всего это люди среднего возраста (30–49 лет).
На территории нашей страны встречается несколько генотипов HCV, самый распространенный из которых — HCV1b (рис. 1). Заболеваемость по стране высока, и, как считают эксперты, в ближайшее время ожидается волна пациентов с циррозом печени и гепатоцеллюлярной карциномой. Потребуется срочное государственное вмешательство: необходимы готовые к этому профилактические программы и необходимое лечение [46]. С сопутствующей эпидемией ВИЧ ситуация выглядит совсем не радужно.
Большинству носителей HCV не по карману крайне дорогой Sovaldi. Одним из решений проблемы может стать так называемое «принудительное лицензирование» препарата — фактически нарушение прав интеллектуальной собственности оригинатора, к которому прибегают некоторые государства для чрезвычайного решения проблем обеспечения населения жизненно-важными препаратами. Если этот выбор будет сделан, то у пациентов появится доступ к дешевым «дженерикам» локального производства. Такая попытка уже была сделана в начале 2016 года, когда в Палату по патентным спорам Федерального института промышленной собственности и в администрацию президента были поданы заявления на реализацию сценария «принудительного лицензирования». Ответом были два отказа. Одобрение бы означало, что Россия не соблюдает права интеллектуальной собственности — пусть даже и под максимально благовидным предлогом. Такой шаг мог бы негативно сказаться и на российской фармацевтической отрасли с собственными разработками. Кроме того, это еще больше повредит международной репутации страны. Самый приемлемый путь в данной ситуации, по мнению специалистов, — это оставить рынок за производителем Sovaldi, но вести переговоры с компанией о снижении цены [47–49].
В мае этого года была принята первая «Глобальная стратегия сектора здравоохранения по вирусному гепатиту на 2016–2021 гг.» относительно сразу нескольких типов гепатита. Как заявлено на сайте Минздрава РФ, в ее рамках к 2030 году планируется сократить количество новых случаев заражения подобными инфекциями на 90% и снизить количество летальных исходов на 65%. Насколько это будет успешным, покажет время.
Заключение
Такова история успеха современной медицины в борьбе с вирусом гепатита С. Хотя точку в ней ставить еще рано, но уже близким кажется то время, когда эта инфекция больше не будет угрожать населению нашей планеты. Удастся ли добиться этого с помощью будущей вакцины от HCV или усовершенствованных лекарств — сказать трудно. Однако ясно одно: останавливать финансирование этого направления пока нельзя.
Источник: Биомалекула
