Дифтерия — это почти забытая болезнь, которая в свое время уносила жизни тысяч детей: в довакцинную эру даже с лечением умирал каждый десятый (!) больной. Ее главная отличительная черта — закупорка дыхательных путей дифтерийными пленками. Почему они возникают? И угрожают ли нам новые эпидемии дифтерии сейчас, когда иммунизация против этой инфекции носит массовый характер?
Мать подала акушерке девочку, которая
стала биться и хотела, видимо, кричать, но у нее не выходил уже голос.
Мать хотела ее защитить, но мы ее отстранили, и мне удалось заглянуть
при свете лампы-молнии девочке в горло. Я никогда до тех пор не видел
дифтерита, кроме легких и быстро забывшихся случаев. В горле было что-то
клокочущее, белое, рваное. Девочка вдруг выдохнула и плюнула мне в
лицо, но я почему-то не испугался за глаза, занятый своей мыслью.
Михаил Булгаков. Стальное горло
В начале своей карьеры врача Михаил Булгаков (рис. 1а) спас девочку, больную дифтерией, о чем написал короткий рассказ «Стальное горло». Маленькая Лида (так звали девочку) умирала, и Булгакову ничего не оставалось, кроме как провести трахеостомию — единственный на тот момент способ спасти малышку. Трудно найти более талантливое описание клинической картины дифтерии, чем в этом рассказе. Если так получилось, что вы этот рассказ не читали или забыли — рекомендуем прочитать. В нашей статье мы еще вернемся к описанию болезни, данному Булгаковым — настолько оно яркое и запоминающееся.
Трахеостомия операция, которая используется, когда пациент не может дышать самостоятельно из-за непроходимости верхних дыхательных путей. Она заключается в рассечении горла (трахеи) спереди, благодаря чему воздух начинает свободно попадать в легкие. 1/2
Зараженные бактерии
Дифтерию вызывают коринебактерии Corynebacterium diphtheriae и Corynebacterium ulcerans. На поверхности у них есть специальные нитевидные белковые структуры (пили), которые позволяют бактериям связываться с эпителиальными клетками глотки, легких и гортани. Эдвин Клебс впервые обнаружил дифтерийную коринебактерию в 1883 году на срезах плёнок, полученных из ротоглотки больных, а уже через год Фридрих Лёффлер выделил чистую культуру. Затем в 1888 году Э. Ру и А. Иерсен доказали, что вызванные дифтерией поражения сердца и почек, а также паралич — следствие воздействия на организм бактериального токсина.
Этих знаний уже было достаточно, чтобы начать разработку лекарства — антитоксина. Но оставалась одна загвоздка. Дифтерийные коринебактерии вели себя странно: в одном случае вызывали болезнь, а в другом — нет. Объяснение нашел Виктор Фриман. В 1951 году он опубликовал работу, в которой показал, что для выработки токсина [1], [2] коринебактерии сами должны заразиться бактериофагом (вирусом, атакующим бактерии). Удивительно: получается, чтобы вызвать болезнь, коринебактерии сами должны заболеть! Сразу оговоримся: «здоровые» коринебактерии также могут быть патогенными. Но это уже совсем другая история.
О бактериофагах тогда уже знали, а о генах еще нет, поэтому открытие Фримана опиралось на токсикогенность бактерии в присутствии и в отсутствии фага. Сейчас же мы знаем: в бактерии нет гена, кодирующего дифтерийный токсин, он вводится в ее генетический аппарат фагом.
Все вирулентные C. diphtheriae производят идентичные формы токсина размером 61 кДа, состоящие из двух компонентов (рис. 2). Фрагмент B (40 кДа) связывается с мембраной клетки-мишени и затаскивает активный фрагмент A (21 кДа) в цитоплазму. Субъединица А инактивирует один специфический эукариотический фермент — фактор элонгации 2, который необходим для производства белков в рибосомах [3]. В результате синтез белка останавливается, и клетка погибает.
Терапия на основе дифтерийного токсина
Только представьте себе: вполне безобидные по отдельности бактерия и фаг встречаются только для того, чтобы произвести на свет смертельный яд. Конечно, у природы не было никакого злого умысла. Она просто играла с молекулами и случайно сконструировала молекулу-убийцу. А что, если к этой убийственной молекуле приделать устройство, которое бы связывалось с вредными клетками — например, раковыми? Оказывается, такая терапия уже давно существует. Правда, и у нее есть свои трудности: например, препарат «Онтак» одобрили для лечения лимфомы в 1999 году, а в 2014 году отозвали в США из-за побочных действий [4].
Эпидемиологические факты
Дифтерия переносится главным образом воздушно-капельным путем — через слюну зараженного человека. Заболеть можно при контакте с больным или носителем, особенно если тот чихает и кашляет. Дикие и домашние животные тоже болеют дифтерией — известны случаи заражения лисиц [5], кабанов, косуль и ежей [6], собак [7], [8], кошек [9]. Болеют также лошади, коровы и овцы [10]. Человек может заразиться от больного животного всё тем же воздушно-капельным путем. А от коров, овец и лошадей можно заразиться через их молоко.
Коринебактерии могут поражать и кожу, вызывая появление специфических язв. В этом случае заболеть можно при контакте с ними.
Эпидемиологические данные представлены в метаанализе, опубликованном в журнале Clinical Infectious Disease в 2019 году (оцените замечательную фамилию одного из авторов — Truelove) [11]:
- инкубационный период болезни составляет 1,4 дня;
- в 95% случаев заболевшие полностью избавляются от C. diphtheriae в течение 46–51 дня;
- бессимптомные носители вызывают на 59–87% меньше случаев заражения, чем те, у кого есть симптомы;
- индекс репродукции (количество людей, которых заражают типичные заболевшие) — 1,7–4,3, примерно как у COVID-19.
Есть сведения о единичных случаях дифтерии, вызванной C. ulcerans [12]. Токсин, который они вырабатывают, почти идентичен токсину C. diphtheriae, и его наличие вызвано заражением бактерий тем же самым фагом.
Течение болезни: читаем рассказ «Стальное горло»
В руках у нее был сверток, и он мерно шипел, свистел. Лицо у матери было искажено, она беззвучно плакала. Когда она сбросила свой тулуп и платок и распутала сверток, я увидел девочку лет трех. Я посмотрел на нее и забыл на время оперативную хирургию, одиночество, мой негодный университетский груз, забыл все решительно из-за красоты девочки. С чем бы ее сравнить? Только на конфетных коробках рисуют таких детей — волосы сами от природы вьются в крупные кольца почти спелой ржи. Глаза синие, громаднейшие, щеки кукольные. Ангелов так рисовали. Но только странная муть гнездилась на дне ее глаз, и я понял, что это страх, — ей нечем было дышать. «Она умрет через час», — подумал я совершенно уверенно, и сердце мое болезненно сжалось…
Ямки втягивались в горле у девочки при каждом дыхании, жилы надувались, а лицо отливало из розоватого в легонький лиловый цвет. Эту расцветку я сразу понял и оценил. Я тут же сообразил, в чем дело, и первый раз диагноз поставил совершенно правильно, и главное, одновременно с акушерками — они-то были опытны: «У девочки дифтерийный круп, горло уже забито пленками и скоро закроется наглухо…»
— Сколько дней девочка больна? — спросил я среди насторожившегося молчания моего персонала.
— Пятый день, пятый, — сказала мать и сухими глазами глубоко посмотрела на меня.
— Дай ей капель, — сказала она и стукнулась лбом в пол, — удавлюсь я, если она помрет.
— Встань сию же минуточку, — ответил я, — а то я с тобой и разговаривать не стану.
Мать быстро встала, прошелестев широкой юбкой, приняла девчонку у бабки и стала качать. Бабка начала молиться на косяк, а девочка все дышала со змеиным свистом. Фельдшер сказал:
— Так они все делают. На-род, — усы у него при этом скривились набок.
— Что ж, значит, помрет она? — глядя на меня, как мне показалось, с черной яростью, спросила мать.
— Помрет, — негромко и твердо сказал я.
Бабка тотчас завернула подол и стала им вытирать глаза. Мать же крикнула мне нехорошим голосом:
— Дай ей, помоги! Капель дай!
Я ясно видел, что меня ждет, и был тверд.
— Каких же я ей капель дам? Посоветуй. Девочка задыхается, горло ей уже забило. Ты пять дней морила девчонку в пятнадцати верстах от меня. А теперь что прикажешь делать?
— Тебе лучше знать, батюшка, — заныла у меня на левом плече бабка искусственным голосом, и я ее сразу возненавидел.
— Замолчи! — сказал ей. И, обратившись к фельдшеру, приказал взять девочку. Мать подала акушерке девочку, которая стала биться и хотела, видимо, кричать, но у нее не выходил уже голос. Мать хотела ее защитить, но мы ее отстранили, и мне удалось заглянуть при свете лампы-молнии девочке в горло. Я никогда до тех пор не видел дифтерита, кроме легких и быстро забывшихся случаев. В горле было что-то клокочущее, белое, рваное. Девочка вдруг выдохнула и плюнула мне в лицо, но я почему-то не испугался за глаза, занятый своей мыслью.
— Вот что, — сказал я, удивляясь собственному спокойствию, — дело такое. Поздно. Девочка умирает. И ничто ей не поможет, кроме одного — операции.
И сам ужаснулся, зачем сказал, но не сказать не мог. «А если они согласятся?» — мелькнула у меня мысль.
— Как это? — спросила мать.
— Нужно будет горло разрезать пониже и серебряную трубку вставить, дать девочке возможность дышать, тогда, может быть, спасем ее, — объяснил я.
Мать посмотрела на меня, как на безумного, и девочку от меня заслонила руками, а бабка снова забубнила:
— Что ты! Не давай резать! Что ты? Горло-то?!..
…Их увели через полутемный коридор. Я слышал плач женщин и свист девочки. Фельдшер тотчас же вернулся и сказал:
— Соглашаются!
Внутри у меня все окаменело, но выговорил я ясно:
— Стерилизуйте немедленно нож, ножницы, крючки, зонд!..
…Мы остались одни в операционной. Персонал, я и Лидка — девочка. Она, голенькая, сидела на столе и беззвучно плакала. Ее повалили на стол, прижали, горло ее вымыли, смазали иодом, и я взял нож, при этом подумал: «Что я делаю?» Было очень тихо в операционной. Я взял нож и провел вертикальную черту по пухлому белому горлу. Не выступило ни одной капли крови. Я второй раз провел ножом по белой полоске, которая выступила меж раздавшейся кожей. Опять ни кровинки. Медленно, стараясь вспомнить какие-то рисунки в атласах, я стал при помощи тупого зонда разделять тоненькие ткани. И тогда внизу раны откуда-то хлынула темная кровь и мгновенно залила всю рану и потекла по шее. Фельдшер тампонами стал вытирать ее, но она не унималась. Вспоминая все, что я видел в университете, я пинцетами стал зажимать края раны, но ничего не выходило. Мне стало холодно, и лоб мой намок. Я остро пожалел, зачем пошел на медицинский факультет, зачем попал в эту глушь. В злобном отчаянии я сунул пинцет наобум, куда-то близ раны, защелкнул его, и кровь тотчас же перестала течь. Рану мы отсосали комками марли, она предстала передо мной чистой и абсолютно непонятной. Никакого дыхательного горла нигде не было. Ни на какой рисунок не походила моя рана. Еще прошло минуты две-три, во время которых я совершенно механически и бестолково ковырял в ране то ножом, то зондом, ища дыхательное горло. И к концу второй минуты я отчаялся его найти. «Конец, — подумал я, — зачем я это сделал? Ведь мог же я не предлагать операцию, и Лидка спокойно умерла бы у меня в палате, а теперь умрет с разорванным горлом, и никогда, ничем я не докажу, что она все равно умерла бы, что я не мог повредить ей…» Акушерка молча вытерла мой лоб. «Положить нож, сказать: не знаю, что дальше делать», — так подумал я, и мне представились глаза матери. Я снова поднял нож и бессмысленно, глубоко и резко полоснул Лидку. Ткани разъехались, и неожиданно передо мной оказалось дыхательное горло.
— Крючки! — сипло бросил я.
Фельдшер подал их. Я вонзил один крючок с одной стороны, другой — с другой, и один из них передал фельдшеру. Теперь я видел только одно: сероватые колечки горла. Острый нож я вколол в горло — и обмер. Горло поднялось из раны, фельдшер, как мелькнуло у меня в голове, сошел с ума: он стал вдруг выдирать его вон. Ахнули за спиной у меня обе акушерки. Я поднял глаза и понял, в чем дело: фельдшер, оказывается, стал падать в обморок от духоты и, не выпуская крючка, рвал дыхательное горло. «Все против меня, судьба, — подумал я, — теперь уж, несомненно, зарезали мы девочку, — и мысленно строго добавил: — Только дойду домой — и застрелюсь…» Тут старшая акушерка, видимо, очень опытная, как-то хищно рванулась к фельдшеру и перехватила у него крючок, причем сказала, стиснув зубы:
— Продолжайте, доктор…
Фельдшер со стуком упал, ударился, но мы не глядели на него. Я вколол нож в горло, затем серебряную трубку вложил в него. Она ловко вскользнула, но Лидка осталась недвижимой. Воздух не вошел к ней в горло, как это нужно было. Я глубоко вздохнул и остановился: больше делать мне было нечего. Мне хотелось у кого-то попросить прощенья, покаяться в своем легкомыслии, в том, что я поступил на медицинский факультет. Стояло молчание. Я видел, как Лидка синела. Я хотел уже все бросить и заплакать, как вдруг Лидка дико содрогнулась, фонтаном выкинула дрянные сгустки сквозь трубку, и воздух со свистом вошел к ней в горло, потом девочка задышала и стала реветь. Фельдшер в это мгновение привстал, бледный и потный, тупо и в ужасе поглядел на горло и стал помогать мне его зашивать.
Сквозь сон и пелену пота, застилавшую мне глаза, я видел счастливые лица акушерок, и одна из них мне сказала:
— Ну и блестяще же вы сделали, доктор, операцию.
Я подумал, что она смеется надо мной, и мрачно, исподлобья глянул на нее. Потом распахнулись двери, повеяло свежестью. Лидку вынесли в простыне, и сразу же в дверях показалась мать. Глаза у нее были как у дикого зверя. Она спросила у меня:
— Что?
Когда я услышал звук ее голоса, пот потек у меня по спине, я только тогда сообразил, что было бы, если бы Лидка умерла на столе. Но голосом очень спокойным я ей ответил:
— Будь поспокойнее. Жива. Будет, надеюсь, жива. Только, пока трубку не вынем, ни слова не будет говорить, так не бойтесь.
Михаил Булгаков. Отрывок из рассказа «Стальное горло».
У Лиды из рассказа был самый распространенный вид болезни — дифтерия ротоглотки (рис. 3), которая затем перешла в дифтерию гортани. При этой форме инфекции в горле и дыхательных путях больного образуются дифтерийные пленки — характерная серо-белая псевдомембрана (то самое «клокочущее, белое, рваное» в горле Лиды). Она состоит из бактерий, лейкоцитов, клеточных остатков и белка фибрина, и держится на подлежащих тканях так прочно, что при попытке содрать мембрану ткани кровоточат. Дифтерийный круп — это и есть закупорка дыхательных путей псевдомембраной. В зависимости от расположения псевдомембраны, различают также дифтерию носа, глаз, кожи и половых органов.
Дифтерия ротоглотки обычно начинается медленно, с умеренной лихорадкой, недомоганием и болью в горле. Другие симптомы могут включать тошноту, рвоту и боль при глотании. На одной или обеих миндалинах можно увидеть участки псевдомембраны с окружающей матово-красной воспалительной зоной. Затем псевдомембрана может распространяться на нёбный язычок, мягкое нёбо, носоглотку или гортань. Лимфатические узлы на шее при этом увеличены и болезненны, а шея может быть слегка опухшей.
Дифтерия гортани обычно возникает вслед за дифтерией ротоглотки. Изредка на глотке вообще нет мембраны. Начальные симптомы включают умеренную лихорадку, хрипоту, непродуктивный кашель и одышку. В течение суток псевдомембрана расширяется и сильно затрудняет дыхание. Больной ребенок кажется испуганным и взволнованным, сильно потеет, выглядит тихим и зловеще синюшным. Он старается дышать изо всех сил, задействуя вспомогательные мышцы дыхания. При таком вдохе втягиваются надключичная, подреберная и межреберная ткани («ямки втягивались в горле у девочки при каждом дыхании, жилы надувались»).
Судя по описанию, Лиде еще повезло, что у нее не развилась самая тяжелая форма дифтерии — злокачественная. Начало у такой формы более острое, чем у других. В этом случае у пациента быстро поднимается температура, учащается пульс, синеет кожа. Псевдомембрана быстро распространяется от миндалин к язычку, по твердому нёбу, по носоглотке и иногда по ноздрям. Опухшие лимфоузлы придают шее вид «бычьей», отек еще сильнее затрудняет дыхание (рис. 4). Ярко выражены признаки интоксикации: рвота, бред, нарушение сознания, судороги. К этому добавляется поражение сердца, которое усугубляется в течение нескольких дней от начала заболевания. К счастью, всего этого у Лиды не наблюдалось, а был только очень запущенный случай среднетяжелой формы: девочку привезли к доктору только на пятый день болезни.
Дифтерийный токсин очень «эффективен» — всего одна молекула фрагмента А, введенная в цитоплазму, ингибирует весь синтез белка и убивает клетку. Поэтому летальная доза токсина очень мала: всего 0,1 мкг на 1 кг массы тела [13]. Смерть наступает в результате некроза сердца и печени. Возможно, кто-то из читателей сейчас подумал: «Мы же только что разбирали случай маленькой Лиды, которая чуть было не умерла от удушья. Получается, она бы умерла от некроза сердца и печени?» Противоречия здесь никакого нет: если бы у Лиды в крови накопилось достаточно большое количество токсина (для трехлетнего ребенка это около 1,5 мкг при весе 15 кг), то она бы умерла именно так, и никакое лечение ей бы не помогло. Это могло бы произойти при токсической форме дифтерии.
Каких же я ей капель дам?
Каплями дифтерию не лечили ни в 1917 году, ни сейчас. Уже в первой половине XX века для лечения дифтерии применяли препарат сыворотки крови иммунизированных животных, содержащий обезвреживающие токсин антитела — антитоксины. Чтобы лечение было успешным, его следовало начинать как можно скорее, на первый-второй день, а никак не на пятый, как в рассказе. Антитоксин тоже был не всесилен: если без лечения умирало до 50% пациентов, то с лечением — 10%.
Остановимся еще на одной детали, которой нет в рассказе. Подозревая, что заразился от Лиды дифтерией, Булгаков ввел себе антитоксин, который вызвал сывороточную болезнь — сильную аллергическую реакцию на чужеродные белки. Скорее всего, именно тогда, чтобы облегчить боли, писатель начал употреблять морфий. Сывороточная болезнь также дала серьезные осложнения на почки. Возможно, именно спасение Лиды стало в жизни писателя роковым событием и впоследствии послужило причиной его мучительной смерти.
Даже сейчас применение антитоксина рекомендуют отсрочить, если есть надежда на локализованную дифтерию, при условии, что больной наблюдается в стационаре. А вот при подозрении на токсическую дифтерию противодифтерийную сыворотку вводят безотлагательно. Дозу определяют, опираясь на степень тяжести болезни [14]. К терапии антитоксином также добавляют антибиотики, чтобы избавиться от бактерий, и заодно снизить возможность передачи инфекции другим людям.
Внимательный читатель обратит внимание еще на один момент: перед операцией девочке зачем-то впрыснули камфору со словами «Нисколько не поможет!» Зачем? В качестве аналептика — средства, стимулирующего дыхательный центр и кровообращение.
Нобелевская премия за разработку антитоксина
Пауль Эрлих и Эмиль фон Беринг (рис. 5) вместе разработали сыворотку от дифтерии, многократно вводя смертельный токсин лошадям и отбирая кровь иммунизированных таким образом животных. Эта сыворотка эффективно использовалась во время эпидемии в Германии. Однако в последующие годы отношения между двумя исследователями были напряженными. Причиной могли стать разногласия и по научным, и по финансовым вопросам: есть сведения [15], что Беринг нечестным образом присваивал себе материальное вознаграждение за работу, проведенную совместно с Эрлихом. Вдобавок, Беринг первым получил Нобелевскую премию по медицине в 1901 году «За работу в области сывороточной терапии, особенно ее применение против дифтерии, благодаря которой он открыл новую дорогу в области медицинской науки и тем самым передал врачу победное оружие против болезней и смертей» [16]. Зато Эрлих получил Нобелевскую премию по медицине в 1908 году за вклад в развитие иммунологии.
Решающий шаг на пути к созданию вакцины
Дифтерийный токсин — страшное оружие. Но и его можно обезвредить: под воздействием формальдегида он теряет ферментативную активность и больше не может связываться с клетками, но сохраняет иммуногенность — способность вызывать иммунный ответ. Так получают анатоксин, или токсоид, который в наши дни используют для иммунизации против дифтерии. За это открытие мы благодарны французскому ветеринару и биологу Гастону Рамону (рис. 6). Он же получил столбнячный анатоксин в 1923 году .
Подробнее про столбняк читайте в нашей статье «Столбнячная палочка: токсична и смертельно опасна» [17].
Тем не менее за современную вакцину пришлось еще побороться. В 1948 году в Киото произошла трагедия: из 606 вакцинированных детей 68 умерли из-за того, что токсоид снова превратился в токсин. Случилось это из-за неправильного изготовления препарата. С тех пор производители анатоксина улучшили методы его производства и хранения, и подобные случаи никогда не повторялись (рис. 7).
Важно понимать, что прививка от дифтерии направлена именно против бактериального токсина — это значит, что привитые люди могут быть носителями опасных бактерий. Для тех, кто отказывается от вакцинации именно своего ребенка в надежде на то, что все остальные дети и взрослые привиты, это плохая новость: такая стратегия не сработает. Опасная больная бактерия может быть рядом, просто не показывается до поры до времени.
Как, кому и когда делать прививку от дифтерии?
Первичная вакцинация против дифтерии включает три дозы вакцины: по одной дозе в 3, 4,5 и 6 месяцев жизни. Затем следует ревакцинация: в 18 месяцев, 6–7 и 14 лет. Бустерную дозу дифтерийной вакцины вводят после этого каждые 10 лет, тем самым поддерживая высокий уровень защитных антител.
Дифтерийный компонент можно вводить как в комбинации с другими вакцинами, так и сам по себе. В России детей массово прививают адсорбированной коклюшно-дифтерийно-столбнячной вакциной АКДС. Она содержит очищенные анатоксины дифтерии и столбняка и цельные убитые клетки коклюшных бактерий .
Подробно о вакцине АКДС мы рассказывали в статьях «Коклюш: кашель, который убивает» [18] и «Столбнячная палочка: токсична и смертельно опасна» [17] спецпроекта «Вакцинация».
Во многих странах вместо нее используют бесклеточные многокомпонентные вакцины («Инфанрикс», «Пентаксим», см. таблицу 1). Ими можно прививать детей до 6 лет, в то время как АКДС — только до 4 лет. Это важно, если ребенка не привили вовремя, и он проходит догоняющую вакцинацию.
Детям, которых нельзя прививать от коклюша (негативная реакция на предыдущие дозы вакцины), подходят препараты с анатоксинами дифтерии и столбняка вместе или отдельно (АДС или АД). Для взрослых и детей старше 6 лет важно сниженное количество анатоксина дифтерии в вакцине, поэтому для них существуют отдельные препараты (буква «М» в названии вакцины говорит о малой дозе дифтерийного анатоксина). Это либо комбинированная вакцина АДС-М, содержащая анатоксины дифтерии и столбняка, либо отдельно анатоксин дифтерии АД-М. А тем, кто хочет защитить себя сразу от коклюша, дифтерии и столбняка, подходит вакцина «Адасель».
Многие взрослые не знают, что «срок действия» прививки составляет всего 10 лет, поэтому каждые 10 лет ее нужно обновлять . Впрочем, есть данные, что от дифтерии прививка может защищать и дольше [19]. Но все-таки советуем придерживаться официальных рекомендаций, а не проверять это на себе. Подробнее о вакцинах можно узнать из таблицы 1.
О взрослой иммунопрофилактике мы рассказывали в статье «Вакцинация для взрослых. Как и зачем» [20].
| Вакцина | Производитель | Защита от болезней |
|---|---|---|
| Вакцины для детей: по одной дозе в 3, 4,5 и 6 месяцев жизни, ревакцинация в 18 месяцев. Догоняющая вакцинация детей, которые не были привиты по календарю (АКДС — до 4 лет, бесклеточные вакцины — до 6 лет) | ||
| АКДС | НПО «Микроген» МЗ РФ, Россия | Коклюш (цельноклеточный) Дифтерия Столбняк |
| «АКДС-Геп В» | НПО «Микроген» МЗ РФ, Россия | Коклюш (цельноклеточный) Дифтерия Столбняк Гепатит B |
| «Бубо-Кок» | ЗАО НПК «Комбиотех», Россия | Коклюш (цельноклеточный) Дифтерия Столбняк Гепатит В |
| «Инфанрикс Гекса» | ООО «СмитКляйн Бичем-Биомед», Россия (производство — Франция, Бельгия) | Коклюш Дифтерия Столбняк Полиомиелит Гепатит В Гемофильная инфекция |
| «Инфанрикс» | ООО «СмитКляйн Бичем-Биомед», Россия (производство — Франция, Бельгия) | Коклюш Дифтерия Столбняк |
| «Пентаксим» | «Санофи Пастер», Франция; ООО «Нанолек», Россия | Коклюш Дифтерия Столбняк Полиомиелит Гемофильная инфекция |
| АДС | НПО «Микроген» МЗ РФ, ОАО «Биомед», Россия | Дифтерия Столбняк |
| Ревакцинация детей: по одной дозе в 6–7 и 14 лет. Вакцины для взрослых: тем, кого прививали в детстве — ревакцинация каждые 10 лет; для ранее непривитых рекомендуется ввести три дозы с интервалом 4 недели и 6–12 месяцев, затем — ревакцинация каждые 10 лет. | ||
| АД-М | НПО «Микроген» МЗ РФ, ОАО «Биомед», Россия | Дифтерия |
| АДС-М | НПО «Микроген» МЗ РФ, ОАО «Биомед», Россия | Дифтерия Столбняк |
| «Адасель» | «Санофи Пастер», Канада | Дифтерия Столбняк Коклюш |
Побочные эффекты противодифтерийных вакцин обычно связаны с коклюшным компонентом, поэтому те из них, в которых этого компонента нет, переносятся легче. К частым нежелательным эффектам относятся боль и покраснение в месте укола, температура.
Вероятность нежелательных побочных реакций можно снизить, если следовать правилам вакцинации. Пациентам, страдающим хроническими заболеваниями, вакцинацию проводят в период ремиссии по индивидуальным схемам. Гиперчувствительность к любому компоненту вакцины может стать причиной отвода от прививки. В любом случае, окончательное решение о вакцинации должно приниматься совместно с вашим лечащим врачом.
Тем, кто планирует беременность, рекомендуем убедиться, что все необходимые прививки сделаны и действуют. Если ежедекадная прививка пропущена, ее следует сделать. Вакцинация также безопасна в любой момент беременности. Метаанализ клинических исследований показал, что беременные хорошо переносят коклюшно-столбнячно-дифтерийную вакцину [21]. Это важно для тех, кто планирует поездку в эндемичные районы (например, Индия, Индонезия, Иран, Йемен, Нигерия) или находится в месте вспышки инфекции. Но лучше всего сделать прививку в период с 27 до 36 недели беременности.
Полная (трехкратная) вакцинация эффективна против симптоматического заболевания на 68–97% и снижает передачу на 51–68%.
Так как вакцинированные люди всё еще могут стать носителями и передавать инфекцию, вакцинация сама по себе может прервать передачу инфекции во время вспышки дифтерии только в 28% случаев. А это значит, что нужны дополнительные меры — изоляция и антибиотики. Последние используются в сочетании с антитоксином дифтерии [11].
Борьба продолжается
Вплоть до первой половины XX века дифтерия была одной из основных причин детской смертности. Только в 1943 году в Европе дифтерию перенесли 1 миллион человек, из которых 50 тысяч умерли [22]. С конца 1940-х годов вакцинация резко снизила количество заболевших детей во всем мире.
Однако стоит программам вакцинации ослабнуть (чаще всего по экономико-социальным причинам), дифтерия тут как тут. В СССР в 1950–80-х годах болезнь была под контролем, но после развала СССР в странах бывшего Советского Союза разыгралась эпидемия: начавшись в 1990 году в Российской Федерации (рис. 8), перекинулась на Украину в 1991 году, а в 1993–1994 годах — на 12 из 13 оставшихся бывших советских республик. Одной из причин был «низкий охват населения прививками».
В 1989 году зарегистрированных случаев дифтерии в странах бывшего СССР было 839, а в 1994 году — уже 47 802, при этом погибло 1746 человек. Показатели летальности колебались от 2,8% (Российская Федерация) до 23,0% (Литва и Туркменистан). Впоследствии эпидемию удалось подавить. Уже с 2011 года количество случаев дифтерии в России не превышает 5, в Украине — 10, в Литве держится на нуле c 2011 года, а в Туркменистане — с 2012.
Защищены ли дети от дифтерии?
Согласно календарю прививок, каждый ребенок должен получить первую прививку от дифтерии и столбняка в три месяца, и к шести месяцам — еще две дозы. Однако, по данным 2017 года, к шести месяцам в России привито только 47% детей. В разных регионах цифры различаются, и в Москве процент вакцинированных младенцев чуть выше — 48,7%. А вот в некоторых детских поликлиниках ситуация печальная, вплоть до полного провала (1,7%). Правда, с возрастом всё идет на лад: к 18 месяцам в России вакцинировано уже 50% детей, а в возрасте 7 и 14 лет — 97% [23]. Из этой статистики можно сделать тревожный вывод: малыши от дифтерии и столбняка защищены слабо.
В Венесуэле вспышка дифтерии началась в июле 2016 года, вместе с политическим кризисом, и утихла к 2019 [24], хотя кризис всё еще продолжается. По состоянию на февраль 2019 года, там было зарегистрировано в общей сложности 2726 подозрительных случаев (1612 подтвержденных). Эпидемия дифтерии в Йемене связана с гражданской войной [25], [26] начавшейся в 2014 году и продолжающейся до сих пор (рис. 9) [27]. Тысячи йеменских детей остались не только без необходимых вакцин, но и без возможности получить надлежащее лечение.
Конечно, не только политическая обстановка, но и отказ от прививок играют роль. Несмотря на общий высокий уровень вакцинации, 30 мая 2015 года Испания сообщила о первом в стране случае дифтерии с 1986 года. Пациентом оказался невакцинированный шестилетний мальчик. Он умер через месяц, лечение антитоксином не помогло. Несколько человек, контактировавших с больным, оказались носителями C. diphtheriae, но они не заболели, поскольку были привиты. Их лечили антибиотиками, чтобы уничтожить коринебактерии и предотвратить распространение инфекции.
В Индии количество заболевших уже много лет измеряется тысячами, ведь охват вакцинации недостаточен — по состоянию на 2018 год он составлял 78,4%. Так что если вы планируете туда поехать, обязательно убедитесь, что привиты. Это касается и других болезней — например, кори и столбняка . Подробнее про вакцинацию для путешественников можно почитать на сайтах ВОЗ или CDC (Centers for disease control and prevention, USA).
