Через какой период заразившиеся перестают представлять опасность для окружающих, из-за чего новые вакцины разрабатывать сложнее, чем уже используемые, и почему у пандемии не будет четко определенного окончания — в еженедельном обзоре зарубежных СМИ
Правила и рекомендации (там, где строгие правила не действуют) насчет самоизоляции больных COVID-19 несколько раз пересматривались: сначала речь обычно шла о двух неделях, но, например, Центр по контролю и профилактике заболеваний США теперь советует не контактировать с людьми всего пять дней. Многие ученые считают, что это слишком короткий срок. О том, как долго инфицированные коронавирусом остаются заразными, рассказывает Nature.
Определить, когда больной точно не опасен для окружающих, не так-то просто. Как быстро организм справится с вирусом, зависит от варианта SARS-CoV-2, вакцинации, от того, болел ли уже человек COVID-19, и других факторов.
Чтобы рассчитать, как долго инфицированные остаются заразными, ученые используют косвенные показатели. Одни в течение нескольких дней берут мазки и пробуют вырастить вирусные частицы в клеточных культурах. Если это получается, то можно предположить, что вирус сможет размножиться и в организме другого человека, то есть больной все еще заразен. Из таких экспериментов следует, что через десять дней с COVID-19 опасности обычно больше нет.
Второй метод — измерение количества вирусной РНК с помощью ПЦР-теста. Его преимущества в том, что для работы не требуется лаборатория третьего уровня безопасности, а проверить можно сотни людей. Но этот метод строится на дополнительном допущении о том, сколько РНК говорит о присутствии «живого» вируса. Недавно опубликованные результаты исследования, где его применили, указывают, что существенная доля больных COVID-19 остается заразной на седьмой-десятый дни независимо от варианта вируса и числа полученных прививок.
Заразившимся стоит держать в уме именно этот срок — десять дней. Но эксперты оговариваются, что из-за противовирусных средств — в статье идет речь о «Паксловиде» — человек гипотетически может быть заразным дольше. Но как на самом деле влияют лекарства, только предстоит выяснить.
Какие проблемы возникли с разработкой более совершенных вакцин?
Используемые вакцины против COVID-19 все еще хорошо защищают от тяжелого течения болезни и смерти, но не от заражения. Было бы здорово иметь препараты, которые защищают от новых и будущих вариантов SARS-CoV-2, а еще лучше — и от других коронавирусов, в том числе еще не перекинувшихся на человека. Но разработчики вакцин сталкиваются со многими трудностями. Об этом пишет Science.
Поскольку существующие вакцины по-прежнему предотвращают самое страшное, нет ощущения, что с препаратами следующего поколения следует поторопиться, тем более панкоронавирусные вакцины нужны не столько для борьбы с пандемией, сколько для подготовки к тому, что грядет.
Под словом «панкоронавирусные» понимают разные средства — например, те, что защищают от осложнений из-за инфицирования всеми возможными вариантами SARS-CoV-2; снижают риск заражения; защищают от SARS-подобных вирусов, в том числе SARS-CoV-1, SARS-CoV-2 и тех, что циркулируют среди животных; защищают от бета-коронавирусов, в том числе SARS-подобных и двух возбудителей простуды, и вообще от всех четырех родов коронавирусов.
В первый год пандемии несколько компаний получили более чем по $1 млрд только от правительства США. Теперь финансирование сократилось. Национальный институт аллергии и инфекционных заболеваний США выделил разработчикам панкоронавирусных вакцин только $43 млн. Коалиция за инновации в области обеспечения готовности к эпидемиям (CEPI) вложила еще $200 млн.
Вторая проблема — дефицит лабораторных животных, необходимых на ранних стадиях разработки. Одна команда хотела начать клинические исследования в этом году, но теперь рассчитывает в лучшем случае на 2023-й.
Перед разработчиками мРНК-вакцин, подобных тем, что выпускают Pfizer и Moderna, встало еще одно препятствие — недостаток липидных частиц, которыми покрывают мРНК. Предложение не поспевает за спросом.
Проверить эффективность будет сложнее, чем раньше. У большинства людей появился иммунитет к SARS-CoV-2, причем к прежним вариантам вируса. Это повлияет на то, как иммунная система воспримет новые прививки. Во многих странах подходящие кандидаты будут в основном среди маленьких детей.
Отдельный вопрос — как использовать новые вакцины: вводить как бустер или хранить, пока не возникнет новый коронавирус. Во втором случае неясно, какой будет эффективность. Вероятно, не лучшей. Но такой препарат может дать время на разработку вакцины против конкретного вируса. Возможно, большую отдачу дадут инвестиции в фармацевтические заводы, чтобы можно было быстро произвести крупные партии испытанных средств.
Сейчас до клинических исследований добралась всего одна панкоронавирусная вакцина. Ее разработал Армейский научно-исследовательский институт имени Уолтера Рида. Вакцина нацелена не на разные вирусы, а только на варианты SARS-CoV-2. В институте планируют вскоре опубликовать результаты первой фазы исследований.
Окончания пандемии
Пандемия COVID-19 все никак не закончится, а главное — неясно, что вообще можно будет считать ее концом. Историк медицины, профессор Оксфордского университета Эрика Чартерс в колонке для The Guardian объясняет, что у пандемий всегда несколько окончаний — все зависит от того, с какой стороны посмотреть.
У пандемии есть несколько измерений: медицинское, политическое, общественное. Она прекращается не только тогда, когда заболеваемость падает ниже какого-то уровня. Окончание пандемии — это также окончание кризиса и ограничительных мер, возвращение к привычной жизни. Эти исходы взаимосвязаны, но не совпадают, а иногда противоречат друг другу.
Чартерс вспоминает эпидемии свиного гриппа и ВИЧ/СПИДа. Эти болезни не исчезли полностью, но заболеваемость достигла приемлемого и предсказуемого уровня. Что считать нормой — предмет споров, особенно в случае с совершенно новым заболеванием. Это видно и сейчас в дискуссиях насчет COVID-19 и мер борьбы с распространением вируса.
В спорах обсуждают не только медицинские данные, но и фундаментальные общественные, экономические и политические приоритеты. Что считать приемлемым, также зависит от других событий вроде войн и прочих кризисов, требующих ресурсов, которые иначе можно было бы направить на борьбу с пандемией, и отвлекающих внимание.
В случае с ВИЧ/СПИДом можно считать, что эпидемия закончилась на «глобальном Севере», где с помощью лекарств инфекцию у больных удается подавить, пусть и не вылечить полностью. В этих странах о ВИЧ/СПИДе говорят все реже. Но на «глобальном Юге» доступ к лекарствам ограничен, и там распространение ВИЧ-инфекции по-прежнему большая проблема. Но поскольку в богатых странах о вирусе почти не вспоминают, окончание пандемии затягивается.
Эпидемии — это не просто отдельные биологические события, уходящие в историю. Это также моральные кризисы, проверки единства и доверия. Выход из пандемии — время, когда обсуждают «выученные уроки» и складывают повествования о героях и злодеях. Похоже, с COVID-19 начался этот длительный процесс. Эксперты от медицины спорят, какой уровень заболеваемости допустим, политики — о последствиях отмены ограничений, а обычные люди решают, как жить дальше.
